www.alexandrmen.ru (www.alexandermen.ru)

Елена Стишова
Личная встреча
22 января священнику Александру Меню исполнилось бы 67 лет. Вот уже почти 12 лет его нет среди живых. Он был зверски убит 9 сентября 1990 года по дороге в храм. 

«… неугодных перестали сажать, их просто стали убивать.»
А. Еремин «Отец Александр Мень. Пастырь на рубеже веков»


Никогда не забыть знобящий холодок опасности, когда в начале 80-х не читала — глотала большими кусками выданного друзьями на одну ночь «Сына Человеческого» Александра Меня. Где-то в виске бился и немедленно вытеснялся безответный вопрос, куда деть книгу, если «придут». Книжечка-то была запрещенная, «тамиздатская». Не самые комфортные условия чтения не мешали, однако, изумляться. Изумление вызывал прежде всего жанр меневской версии жизни Христа. Это было не каноническое житие, с персонажами которого невозможно идентифицироваться, да и дотянуться до них невозможно — разве что благоговейно замереть. Это было свидетельство. Будто автор каким-то чудом лично наблюдал Христа, шел за ним след в след, был с ним рядом в Гефсиманском саду и на Голгофе.

Богослов, чье имя в начале 80-х уже было известно в диссидентских кругах и в кругах, к ним близким, рассказал о пути Христа так, что сквозь легенду проступила ее реальная праоснова. Это сейчас биографы Меня пишут о его «личном знакомстве» с Иисусом из Назарета. Да и мы, грешные, уже знаем с подачи отца Александра: истинная вера только тогда и обретается, когда происходит личная Встреча со Спасителем и одаряет тебя чувством Богоприсутствия. А в те приснопамятные времена «великого духовного оскудения» (цитирую А. Еремина) для нас, выросших в обществе «воинствующего атеизма», предупредительно избавленных от контактов не то что с современной богословской литературой, но с богословской мыслью, принужденных скрывать свой интерес к Евангелию, — книга Меня была шоком. Набранная на отворотах суперобложки информация об авторе, который не в забугорье безопасном благоденствовал, а жил и работал под недреманым оком КГБ — рукой подать, в Пушкино, в самом что ни есть ближнем Подмосковье, казалась невероятной. И могла ли я тогда помыслить, что наступит час, и я сяду за компьютер, чтобы, преодолевая муки слова и сомнения в своем праве браться за перо, писать о книге, посвященной отцу Александру.

Андрею Еремину, автору книги «Пастырь на рубеже веков», о которой пойдет речь далее, хорошо знакомы подобные сомнения. Близость к Учителю — Андрей Еремин был духовным сыном отца Александра и долгие годы — алтарником в приходе, где служил батюшка, одним из первых катехизаторов, работающих под его руководством, а потом и личным секретарем на добровольных началах, — лишь осложняла задачу. «С трепетом взялся я за написание этой книги», — признается автор. Объемистый том, изданный московским издательством “Carte Blanche”, появился недавно, хотя мог бы открыть библиографию отца Александра, ныне весьма обширную. За неполные двенадцать лет с момента его гибели возник внушительный литературный мемориал, ему посвященный. Исследования, воспоминания — поток их не иссякает у нас и за рубежом. Масштаб могучей личности духовного пастыря многих и многих со временем видится все крупнее. Но дело даже не в этом. Просто думать и писать о батюшке — значит внутренне прикоснуться к нему. Давно заметила: когда беру в руки книги отца Александра или книги о нем, с души скатывается шелуха дней, и жизнь опять радует, и свет во тьме светит. Вот и А.Еремин пишет: «вблизи батюшки каждый чувствовал себя значимой личностью, человеком в высшем смысле этого слова».

«Пастырь на рубеже веков» — книга меньше всего биографическая, скорее историческая и свидетельская. Автор акцентирует лишь одну деталь биографии Александра Меня — ту, что определила его судьбу.

Уже в отрочестве Александр ощутил свое призвание. В 12 лет он принял решение стать священником. Выбор был на удивление ранним, но осознанным. И как еще, если не промышлением Господним, назвать такое вот стечение обстоятельств: мальчик из интеллигентной московской семьи попадает в Сергиев Посад, в уникальную среду катакомбной церкви, растет среди гонимых и преследуемых духовных наследников репрессированного большевиками патриарха Тихона. Так что с момента своего воцерковления, еще ничего не формулируя по молодости лет и не совсем осознавая, что такое быть в оппозиции к властям предержащим, Александр оказался среди реформаторского крыла Православной Церкви.

Книга толкует смысл и суть этой оппозиции. Читателю становится ясно, за что преследовали батюшку при жизни и, похоже, продолжают преследовать и после мученической смерти. Автор не тратит многих слов на описание травли Меня. На вопрос «за что?» ответ приходит в процессе чтения. Чтения не легкого. «Пастырь на рубеже веков» — не беллетристика. Если хотите, это продолжение батюшкиных штудий на темы Евангелия Христова, его драматической судьбы в истории России и Российской Православной Церкви. Вне авторских размышлений непосвященным не понять, почему священник Мень был неугоден, в чем были его разногласия с «ортодоксами» и вообще — в чем была его миссия длиною в жизнь, оборванная топором наемника.

Александр Мень нес людям слово Господне, проповедовал Христово Евангелие. Богослов с мировым именем имел в системе иерархии РПЦ скромный чин протоиерея. Никогда не занимался политикой. На пике своей быстро разгоревшейся славы ответил твердым отказом на предложение баллотироваться в Думу. Получив чаемую возможность проповедовать не только в храме, он откликался едва ли не на все приглашения. Его лекции — проповеди собирали огромные аудитории.

В чем был его метод, так раздражавший иерархов? Да в том, что он обнажал чистоту евангельского смысла, высвобождая из оков статичной, скучной, унылой псевдорелигиозности само учение Христа. Ему это было дано. Он был человеком редкой эрудиции, интеллектуалом и религиозным мыслителем. Наконец, он был талантлив, у него был дар Слова, он обладал пророческой харизмой.

А. Еремин портретирует своего духовного отца на протяжении всей книги. В ход идут всплывшие в памяти рассказы батюшки, отсылки к его книгам, цитаты из книг и проповедей, описание его научных интересов, его пристальное изучение социума, этические принципы – внимание к своим прихожанам, умение входить в контакт с каждым, его отношение к молитве. Автор не обходит молчанием решительную нелюбовь батюшки к революционным жестам, к экстреме, чем были недовольны иные дессиденты, упрекавшие его едва ли не в конформизме. Еремин посвящает страницы меневскому высочайшей пробы демократизму — поперек принятому в церкви стилю надмирности и недоступности.

Именно в силу своих личностных качеств, показывает А. Еремин, отец Александр Мень на рубеже веков оказался едва ли не единственным пастырем в России, способным ответить на вызовы нового времени и взяться за ту работу, которая так и не была сделана в 16 веке при Ниле Сорском, — евангелизировать Россию.

Ведь Русь, принявшая Крещение при князе Владимире, так никогда и не была евангелизирована. Русское православие не освободилось от накипи язычества. Народ-богоносец в массе своей не знал святого Евангелия, да и откуда? Богослужение шло исключительно на церковно-славянском.

В ХХ веке Русская Православная Церковь вошла в эпоху глубокого кризиса. На этом фоне случилась Октябрьская революция, породившая идолопоклонство в неслыханных масштабах: по словам отца Александра, приведенным в книге, имперское православие без каких-либо внутренних драм и борений скакнуло в имперский коммунизм.

«Книжникам и фарисеям» было против шерсти то, о чем проповедовал батюшка. Испокон века церковная власть зиждилась на иных основаниях — на чуде, тайне и авторитете. А священник из скромнейшего храма в Новой Деревне, имевший самый большой приход в стране и возрастающую день ото дня духовную власть, «не вписывался» в уставное православие бытового толка.

Такова суть конфликта, возникшего задолго до рождения Александра Меня. Став священником, он принял этот конфликт на себя, надеясь его разрешить силой своей веры, духовной стойкости и жертвенным пасторским служением. Ему многое удалось. Но прорыв стоил ему жизни.