Имя этого писателя, богослова и проповедника известно сейчас многим. Но кажется, что слова и мысли о. Александра услышаны еще очень и очень немногими.

В своих лекциях и беседах, часть из которых вошла в книгу "Мировая духовная культура, христианство, церковь", о. Александр говорит о самом главном: о богочеловечестве как сути христианства; об общине, без которой нет Церкви; о христианстве, открытом культуре, науке и всем проблемам и болям человечества; и о его противнике - язычестве, выдаваемом за христианскую религию. Он говорит о неприемлемости для христиан насильственного насаждения христианства.

Вот слова о. Александра, сказанные им в его последней беседе за несколько часов до смерти: "Если мы зададим себе вопрос, в чем же сущность христианства, то должны будем ответить: это - богочеловечество, соединение ограниченного и временного человеческого духа с бесконечным Божественным. Это освящение плоти. Ибо с того момента как Сын Человеческий принял наши радости и страдания, нашу любовь, наш труд, природа, мир, все, в чем он находился, в чем он радовался как человек и Богочеловек, - не отброшено, не унижено, а возведено на высшую ступень, освящено".

Как часто люди приходят в Церковь, чтобы найти там тихое убежище и покровительство. Вместо напряженного поиска высшей правды, прислушивания к своей совести, через которую говорит Бог, и согласования с ней своей жизни, ищут духовного подчинения. Между тем христианство в отличие от древних и современных языческих религий не смотрит на взаимоотношение Бога и человека как на отношение властелина и раба: "Богочеловечество. Слова такого нет в Новом Завете, но оно лежит в его основе. Христианство есть религия союза Бога с человеком. Завета. Мы - участники божественных деяний. Мы не просто потребители, праздные зрители, нуждающиеся в некоторой опеке. Это распространено и свойственно людям. Хочется, чтобы Церковь была матерью. Расчет инфантильного сознания: кто-то будет нас пасти, кто-то будет водить. Сплошь и рядом мы встречаемся с непониманием мысли о богочеловечестве. Несвобода. Людям хочется несвободного христианства. Люди тянутся именно к рабству. Между тем Новый Завет устами апостола Павла говорит: "К свободе призваны вы, братья!" Призваны к свободе. Людям же всегда хотелось иного. Они всегда нуждаются в хозяине. Понятное человеческое чувство... Но нам этого не нужно. Это из звериного мира. У нас - Господь Иисус. Он вовсе не хозяин. Он тот, который умер за нас и каждого призвал быть его соучастником. Каждого..."

О. Александр говорит о подмене христианства язычеством; ее совершают люди, руководимые своей неосознанной тягой к рабству: "То, что люди выдают за православие или другую христианскую религию, является зачастую язычеством, которое есть своего рода опиум. Оно работает как вид духовной анестезии, является типом приспособления человека к окружающей среде... И множество людей, которым холодно на этом свете, стремятся в это тепло и представляют себе христианство в виде ну, если не бани какой-то, то, по крайней мере, какого-то теплого места, в виде лежанки, где можно согреться. Это все не так! Даже если бы я был мусульманином и пришел к вам, изучив ваши христианские книги, я бы сказал: "Господа, это не так! Ваша религия в этом совершенно не заключается. Бог ваш - "огонь поядающий", а не печка теплая. И Он зовет вас в место, где дуют все холодные ветра..."

Христос создает свою Церковь, народ божий как общину, то есть общение верных, соединенных любовью. "По тому узнают, что вы ученики Мои, - говорит Он, - что вы будете иметь любовь меж собою". Но как часто люди, приходящие время от времени на богослужение в церковь, остаются чужими друг другу. Нет, не таков, говорит о. Александр, "изначальный замысел. "Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я (Христос) среди вас". Если вы проследите историю Церкви в тот момент, когда в ней действовали непосредственные ученики Христовы, вы увидите, что она строилась не на колоколах, не на иконах, не на пышных храмах, не на барочных алтарях, не на блестящих облачениях, не на премудром богословии - она строилась на общении людей в вере, молитве и взаимной помощи".

Высоким образцом христианского служения миру, несения свидетельства о Христе в мире для о. Александра была плеяда русских религиозных философов: В. Соловьев, Н. Бердяев, о. С. Булгаков, о. П. Флоренский и другие. Цикл лекций о них он заключил беседой о монахине Марии, закончившей свой евангельский подвиг в фашистском лагере смерти. "Мать Мария утверждала, что социальное действие, забота о ближнем, есть величайший нравственный долг человечества, человека и Церкви. Она твердо при этом опиралась на Евангелие... Ее отправили в газовую камеру. Если бы она избрала себе путь "кельи под елью", она бы не оказалась в лагере. Она хотела осуществить свою философию на практике. Она хотела, чтобы люди видели, что крест Христов - это не просто знак, который мы носим, а это полная отдача, и отдача до смерти. Отдать себя до конца - вот это и есть совершить евангельский подвиг".

О. Александр характеризует отношение к миру как проклятому - как очень далекое от христианства: "Сама идея, что мир погиб, погряз во грехе, а мы (т.е. православные) спасены - это идея, конечно, Евангелию чужда. Совершенно чужда Тому, Кто говорит о пастухе, оставляющем 99 овец, чтобы спасти одну".

Проблема взаимоотношений Церкви и государства. В истории было две тенденции. В древности государство выступало как гонитель Церкви. Но эти гонения привели только к укреплению Церкви, к тому, что государство в конце концов признало Церковь. И гораздо более опасной для Церкви была тенденция такого союза Церкви и государства, при котором христианская вера вместо свободного принятия ее людьми навязывалось им силой в качестве государственной идеологии. Когда Церковь сама делалась соучастницей или даже инициатором гонений на инаковерующих или инакомыслящих.

В России расплатой за эту измену самому духу христианства стало почти мгновенное превращение страны массового православия в страну массового атеизма. О. Александр отвергает возможность принуждения и дискриминации в вопросах веры со стороны христиан: "Когда мы говорим о власти, которую Господь оставил Церкви, мы прежде всего должны изгнать, исключить, полностью перечеркнуть, что эта власть подобна земной... Когда Господь говорит, кто хочет быть первым, да будет всем слуга; говорит, не называйтесь владыками, учителями, отцами, - тогда он в корне отрицает социальную власть Церкви... Владимир Соловьев говорил, что насильственное православие - худший враг Церкви".

Мы всеми силами должны противиться попыткам, как искренним, так и лукавым, превратить нашу веру в государственную идеологию. Ибо фактически здесь мы имеем дело с искушением властью. И ответ на него должен быть таким же, что дал Иисус, когда дьявол возвел Его на высокую гору и показал Ему все царства мира и сказал Ему: все это дам Тебе, если, павши, поклонишься мне.

На это Иисус ответил ему: "Отойди от Меня, сатана; ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему Одному служи" (Мф. 4.10).